Детство – неустанная мечта,
То шагнёт вперёд, как лев бесстрашный,
То зайчонком – прыг из-под куста.
М. Карим
Здравствуйте,
уважаемые читатели!
Мы приглашаем вас стать участниками увлекательной игры
веб-квест «Дорога в детство Мустая Карима»
веб-квест «Дорога в детство Мустая Карима»
по
автобиографической повести М. Карима
«Долгое-долгое детство».
«Долгое-долгое детство».
А. Н. Островский так определил настоящего поэта: «…через него умнеет все,
что можно поумнеть». Так же могли бы сказать и о Мустае Кариме те, кто имеет
счастье знаться с ним. Он стал своего рода символом культурной жизни
республики, таким же, как в Литве художник и композитор Чюрленис, в Финляндии –
композитор Сибелиус, в Германии – писатель, общественный и государственный
деятель Гете, в Китае – философ и мыслитель Конфуций, во Франции – писатель
Бальзак, в России – гениальный Пушкин…
Каждый из великих деятелей литературы любой
национальности занимает в ней свое особое, только ему принадлежащее место. И
всем своим творчеством Мустай Карим, по мнению народного поэта
Башкортостана Назара Наджми, в башкирской поэзии занял свое, только ему
принадлежавшее, «мустаевское» место.
Личность каждого творца отражается в его произведениях. Поэт прост и
мудр, как все его герои. И поэзия, и драматургия, и проза Мустая Карима пронизаны
лучами солнца. Даже описывая баталии войны, он оставляет героям надежду на
жизнь, на любовь. Каждый в его книгах находит что-то сокровенное для себя:
кто-то переписывает в свой блокнот его крылатые слова о жизни, кто-то учит
наизусть стихи, а кто-то играет в его спектаклях, поет его песни.
СЛОВО, СКАЗАННОЕ ЗАРАНЕЕ
Книга эта про людей, которые не изжили в
себе веру в чудеса. Они чудаковатые, странные, неугомонные, наивные… Жизнь их
чуть-чуть выше нашей каждодневной жизни, чуть-чуть, может быть, смешней и
чуть-чуть трагичней. Терпимее и милосерднее они друг к другу тоже немного больше
нашего; обвинять, осуждать кого-то не спешат. И смерть, и счастье эти люди
принимают с достоинством. От радости не скачут, с горя не сгибаются.
Может, кто и спросит:
— Я видел только таких. Других как-то не
запомнил.
И еще — может показаться, что многовато в
этой книге говорится о смерти. Пусть читатель не удивляется. И жизнь, и смерть в
равных правах. А когда говоришь о второй, утверждается ценность, смысл и отрада
первой.
Судьбы эти, в основном, как я уже сказал,
— судьбы людей, с которыми я вместе жил или прошел кусок пути. Очень хорошим и
совсем уж плохим я дал другие имена, остальных же оставил так.
Рассказчик — я сам… и не только я
сам.
АВТОР